маленький, хорошенький мой ежик,
не опускай печальную свою мордашку,
не прячь в иголочках дрожащих ножек
и не вздыхай в сырой платочек-промокашку.
ты весь обмяк, замерз, лесной зверенок,
я скоро буду и накрою теплым пледом,
а рев во две сопелки хоть и тонок,
но душам горше и как будто легче.
и как бы черно ни было под сердцем у ежонка,
и как бы ни страдало то отчаянно и громко,
и как бы ни казалось все неправильно и зыбко,
когда-нибудь верну я миру свет твоей улыбки.
староеЯ не буду рассказывать тебе про свинохвостого лапундёра и про мертвых детей-тараканчиков. Про лезгинку на скользком полу и неповторимое падение с последующими судорожными подёргиваниями конечностей в положении лёжа. И мы не снимем с тобой страшный фильм про шпаломаньяка. Боюсь, мы даже не отправимся в возлелеянное в мечтах путешествие по загадочному городу, указанному слепым пальцем на карте.
Но я зачем-то напишу тебе книгу. Она станет величайшим откровением за все прожитые мною лета. Может быть, ты поймешь наконец, как я умею любить.
Может быть, что-то изменится.