Новые люди, новые лица. А я уже как часть фурнитуры. Вроде одушевленного кресла.
Парни - интересные разговоры на кухне, шутки, милые знаки внимания. Девушки - объятия в первые секунды знакомства, потом поцелуи - легко, естественно, - нежности, сильная симпатия. Нет фальши. Я счастлива, что стала тем человеком, к которому всех так тянет. Меня начинают любить сразу же. Я тоже - наверное; я всех люблю, я всех очень сильно люблю. И разговоры удивительны, умы этих людей поражают гибкостью, и искренность их обезоруживает. Впрочем, сюда с оружием не приходит никто.
Объятия, музыка, вино, самокрутки на балконе, рассвет в окошке. Пора уходить. Куда? В никуда. Зачем? Чтобы на меня не смотрели.
Под ногами спят люди, осторожно перешагиваю - милые, родные, смешно сопят. Двое самых поразительных, любимых - друг у друга в руках. Конечно, они должны быть вместе, они созданы друг для друга, они - две половины восхитительного целого. Поцеловала их на ночь... Шутили же про шведскую семью. Долго шутили. Только почему-то уже не смешно.
А он опять спит на кровати. Наверное, ждал меня, хотя у него там и так две женщины. Я готова ко всему, нельзя бояться боли, это очень большая часть жизни. Мне все равно, что будет дальше. Я знаю, что однажды эта коммуна развалится, и все эти люди рассыпятся по разным уголкам мира. И не будет больше нас. Это нормально, это закономерно. Но думать я об этом не буду, потому что хочу держаться на вершине горы. Хочу быть сильной. Хочу держаться. Не буду плакать. Не буду.

Нежности не становится меньше, мое сердце все так же тает, когда я окружена их теплом. Но все чаще хочется уйти одной, далеко, надолго. Я не устала, мне не скучно - ничего подобного. Просто хочется покинуть их, исчезнуть из их рук, с их глаз... Не прощаться, потому что не отпустят. И не плакать.

Я просила любви, но не думала, что я буду в ней задыхаться.

Мама, папа, я вру вам про учебу. Я совсем не учусь. Я думала, все изменилось. Я не вправе просить прощения.
Я уже ничего не знаю.

Я хожу по городу, я делаю дела, провожу вечера и ночи с близкими людьми. Я счастлива, и у меня полно сил. Осень впервые приходит как продолжение лета.
Иногда хочется побыть одной, но очень быстро становится одиноко. От влюбленности хочется избавиться, как от застарелой кожи, - смахнуть ее, снять, сдернуть. Не с этим человеком мне быть, не ему доверять себя и все, что я приношу этому миру. Жаль, что разум никак не может повлиять на чувства.
Я хожу по городу и разговариваю сама с собой - ничего странного, так было и раньше, но сейчас я все чаще и чаще обращаюсь к себе вслух, даже не замечая. Это уже не монолог - это диалог. Я высказываю тезис и слышу собственные аргументы, почти сразу приводящие к совершенно неожиданным открытиям. Ответы стали приходить гораздо раньше вопросов. Я знаю, по какому пути я иду, и даже если еще иногда оступаюсь и делаю шаг на прежнюю колею, я всегда знаю, как вернуться обратно. Все хорошо. Я счастливый человек. Мне уже ничего не страшно. Я открываюсь на мир, и он предлагает мне себя без остатка. Я наслаждаюсь напитком жизни, с благодарностью вбираю в себя ее волшебство и радость, и сама отдаю ей всё, что могу отдать.

Моя проблема в том, что я пытаюсь - вот уже много лет - быть со своей матерью друзьями. Будь я немножко иной, я бы просто терпела и наши отношения без проблем держались бы в рамках условного благополучия. Но я - вот глупая дочь! - с упрямством осла раз за разом открываю ей свое сердце и предлагаю его на блюдечке - какое есть, только без оберток и защитных оболочек, - и получаю заслуженный удар в самую середину. Правильно, нечего пытаться стать ближе, чем просто кровные родственники! Нечего друг другом как личностями слишком сильно интересоваться! Мама, мы с тобой очень забавные люди. Мне до смешного любопытно, кто из нас первый сдастся.
Мама... ты ведешь себя так, что мне хочется плевать в тебя словом "мать".


зачем-то - кусок переписки с сестрой

читать дальшеЯ:
если сойдешь с ума, я буду о тебе заботиться...
слюнки подтирать..
кашкой кормить
обещаю
((((

С:
скоро
обещаю.

Я:
не надо спасибочки
обещаьб

С:
(имя)
я
если сойду с ума
я не буду заставлять обо мне заботиться

Я:
здрасти

С:
я сразу себя убью

Я:
а у меня что не будет больше самого дорого человека
хрен тебе

С:
сначала тебя - чтоб не мучалась без меня
а потом себя

Я:
да
пожалуй я за
серьезно
чет не захочу без тебя, я много об этом думала
года проходят, а ответ не меняется
не захочу просто
смогу но не захочу

С:
я тоже

Шесть дней.

Шесть дней я жила в лесу, и на свете не было ничего, кроме любви. Шесть дней. Люди, с которыми я... постойте, какие же люди, люди такими не бывают, это чистые души, слегка прикрытые гладкими оболочками тел; друзья - нет, не друзья, - семья! семья, которой никогда больше не будет, потому что мир неудержимо меняется и ускользают из рук мгновения, и нет сил удержать, и не нужно удерживать - греют свитерами и объятиями, доверяют самое важное и сокровенное, начинают волноваться и искать, стоит только куда-нибудь пропасть, - не потому, что боятся, что с тобой что-нибудь случилось, а потому что начинают по тебе скучать.

Шесть дней самый теплых и крепких объятий, которые только можно вспомнить. Шесть дней - всё общее, в моей палатке какие-то люди, а я ночую в другой, мы сидим на земле перед сценой, и меня подхватывает и закруживает в танце незнакомый человек со счастливой улыбкой, а под боком сидит тот, чьи песни разрывали мне сердце последние два года, и он совсем простой, и он один из нас, а я вдыхаю запахи трав и сбегаю от всех к пристани, срываю с себя ненужную одежду - как приятно ощущение тела в холодной воде, я купаюсь в лунной дорожке, я хочу попытаться доплыть до луны - и каждую ночь меня греет он, он родной и теплый, и наши сердца так болезненно бьются вместе, когда мы сплетаемся в единый узор. Он говорит, игра, и целует меня в шею, под ушком - глупенький, ведь я сама изменю правила. В конце концов, я сама еще не решила, хочу ли я быть с тобой только ночью или - видеть твое лицо утром.

Шесть дней. Смотришь на человека - не знаешь его имени, но любишь, крепко любишь эти глаза, эту улыбку, этот голос. И тебя любят - даже слишком сильно, тебя отчаянно ищут глазами, тебя пьют горячим взглядом - жадно, неистово, - и оберегают, как сокровище, и тебе говорят: "ты восхитительна", и ты говоришь "вы прекрасны", и обнимаешь кого-то - очень нежно - и целуешь его в висок, закрывая глаза, с точным и спокойным знанием: в любую секунду отдашь жизнь за любого из них. И не имеет значения время знакомства - я знаю тебя двадцать лет, а может быть, сотню, пусть кто-то и утверждает, что мы знакомы всего шесть дней.

Здесь у меня появилось прозвище, меня называют космической, ласково - эльфом, лесной нимфой. Забавно, самые разные люди вот уже несколько лет крестят меня одними и теми же словами. Я хотела бы слышать это вечно. Но вдруг... подкрался последний день? Как последний? Нельзя говорить "последний" - туристы говорят "крайний"... Как это - крайний? Невозможно! Одна огромная жизнь многоногого, многорукого существа с одним сильно бьющимся сердцем распадется, разлетится на множество кусочков-осколков - их так много, и они больше не будут вместе, они разбегутся по разным уголкам невероятно большого мира - как это может быть, как вообще можно снова быть одному? Чей-то быстрый поцелуй застыл в уголке губ, холодеет спина, с которой быстро убрали теплую ладонь, на глаза набегают слезы, горячие и злые, - почему расставаться, почему закончилось, мы маленькая стая, мы всегда должны быть вместе...
Я больше не космическая, мой космос остался там, мое сердце осталось там, еще одна жизнь закончилась там. Жизнь, длившаяся шесть дней. Маленький мотылек сгорел, достигнув самого желанного - прекрасного света пламени костра. Я птица феникс, с днем очередного рождения.

Я покидаю город и отправляюсь в путь.

В десять часов у меня пересдача с комиссией, а я всю ночь была с человеком, в которого влюбилась. И черта с два я буду об этом жалеть, даже если меня исключат.

Последнюю неделю чувствую себя более чем странно. И с каждым днем все страньше и страньше... совсем как Алиса в Стране Чудес. Как будто двадцать четыре часа в сутки я нахожусь под воздействием какого-то серьезного изменителя сознания. Какой там алкоголь, когда я еле-еле держусь в этом мире вообще. Постоянно подташнивает, кружится голова и с трудом фокусирую зрение, тело при ходьбе просто не ощущается, каждую секунду теряю сознание и никак не могу окончательно его потерять. А жаль - мне кажется, это бы меня пробудило. Я радуюсь и веселюсь, но никак не могу очнуться, я не могу, правда не могу. Никак. В чьем сне я застряла так надолго и почему? Что означает это состояние?
Должно быть, меня очень сильно ударили по голове в какой-нибудь подворотне и я все еще лежу там, а все эти долгие, наполненные событиями дни, - немотивированные вспышки активности воспаленного мозга.

Эй, капитан! Капитан, спасайте! Я знаю, что мы в подводной лодке, сдавленной тяжелой толщей воды, мы здесь уже не один год, но я хочу на поверхность, капитан! Здесь очень странно, а я хочу настоящего солнца, капитан! Почему ты пытаешься меня обмануть, говоря, что мы уже всплыли?

"My Captain does not answer, his lips are pale and still"

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Уже очень долгое время думаю о том, что однажды хотела бы соединить все известные виды искусства в одном-единственном творении. Пока представляю это себе лишь на уровне ощущений, но уверена, когда-нибудь у меня получится. В голове бродят лишь неполные странные образы: мраморная статуя, держащая в руках настоящую книгу, у которой из носа капает кровь; черно-белые фотографии, просвечивающие сквозь кожу живого человека; человек, танцующий со статуей; лопающиеся одна за другой под воздействием музыки стеклянные фигуры людей в натуральную величину - очень много разрозненных образов, ни один из которых не выражает до конца того, что я чувствую.

Кстати, в музеях и на выставках именно скульптуры поражают меня больше всего. Что-то во мне никак не может взять в толк, почему в точности повторяющее человеческие формы создание, стоящее передо мной, лишено жизни. Я прикасаюсь к ним, провожу руками по лицам, спинам. Я беру холодные мраморные руки в свои, я смотрю в пустые белые глаза, пытаясь уловить хоть какое-то выражение. Я говорю с ними. Прикасаюсь губами к ледяным губам. И мне страшно.

Есть такая мечта - остаться на ночь в закрытом музейном зале с сотней скульптур.



............

Здравствуйте, дети!
К концу жизни у человека в груди - разорванное на множество кусочков сердце.
Спасибо за внимание!

Кровь, наверное, самая эстетичная жидкость в человеческом мире.
Представьте ее отдельно от нас, как одно из природных органических веществ. Представьте реки, ручейки и водопады - алые, горячие, пахнущие железом. Закройте глаза и попробуйте почувствовать, как ощущает себя тело, погруженное в ярко-красную вязкую невесомость. То, как она оседает на коже, когда выходишь на берег.
Плотность крови в несколько раз выше плотности воды, выходит, в ней спокойно можно плавать.

В детстве у меня из носа постоянно текла кровь, и каждый раз я чувствовала себя странно, склонившись над раковиной и наблюдая, как быстро капают красные капли и окропляют брызгами белый фарфор. А с пятнадцати лет я постоянно вижу ее во сне. Она бывает синей, фиолетовой, розоватой и совсем прозрачной - но это кровь.

Впрочем, пожалуй, ее красота обеспечена ее жутковатой ролью в человеческой жизни. Сложно представить, что нас насквозь пронзают миллиарды сосудиков, по которым рывками проталкивается жидкость, дающая нам жизнь. Если бы по нашим венам текла вода, мы бы, пожалуй, испытывали по отношению к ней такие же смешанные чувства: страх, отвращение - и странный, возбуждающий интерес, что-то острое на кончике языка.

Негативные эмоции наверняка связаны с инстинктом самосохранения. Но откуда вязалась любовь к красоте, от которой сводит живот?